Солнце не греет

Ветка дрожит от холода — солнце не греет, а пальто, шитое золотыми нитками, отняла земля. Лишь несколько последних листков стараются согреть ее теплом, накопленным летом — тщетно. Дрожит и дорожит заботой. Злой ветер снимает листки один за другим, и они накрывают собой сырую и холодную тропинку, становясь такими же сырыми и холодными. Мертвыми.

Помню то страшное, то ужасное для меня Первое сентября. В школу я пошла с зареванным лицом и абсолютным нежеланием радоваться. Потерялась моя собака. Эту лопоухую няньку породы ирландский сеттер купили мне после детского сада, ведь теперь после школы мне часто приходилось оставаться одной. Ее звали Рэча — первый слог от имени (не клички!) отца (Рэд), второй — от имени мамы (Чара). Мы росли с ней вместе, зимой она катала меня на санках, я защищала ее от гнева родителей, а она каждый день заставляла меня смеяться. Умная и добрая, с ней было совсем не страшно. Она была такая осенняя — рыжая. И потерялась к осени. В тайге.

Мне очень жаль, что от отца у меня остались в основном плохие воспоминания, такова жестокая детская память. Собаку потерял он, а мысль, что в нее стреляли изрядно подвыпившие его коллеги (наша милиция нас бережет), заставила меня в тот момент возненавидеть и его, и коллег. Моя бедная, моя любимая Рэчка! Ну, разве она была похожа на лису, пусть даже и рыжая?! Хотя я не знаю, что может померещиться абсолютно пьяному человеку.

Ее нашли. Чудом. В тайге! Она прибежала к зимовью, и через знакомых нам сообщили, что мой друг цел и невредим. Моя мама-учитель ушла с уроков и поехала за собакой. А ее ученики — пожалуй, это был самый лучший ее выпуск — убеждали директора школы, что Ольга Анатольевна «ну вот только что вышла» и находится где-то в школе.

Рэчка очень изменилась. Стала бояться всего, стала пакостить. Мы совсем не играли, а осенью она сбежала. Я года два кидалась на всех сеттеров и пыталась узнать в них Рэчу, но зря. Я до сих пор скучаю.

Но некоторые, самые упорные листки, не сдаются. Вот этот самый красивый — оранжевый, с золотой каймой и малиновыми прожилками. Задорный.

А еще раньше в конце лета мы ездили в тайгу за черникой. В городе еще было лето, а в лесу уже осень. Желтые березки, красные осинки, вечнозеленая хвоя и разноцветная трава. Когда я была совсем маленькой, меня не брали по ягоду, и я оставалась на балагане с кем-нибудь из взрослых. В одну из поездок я осталась с моей тетей, ей тогда, насколько я помню, не было и 18. Мы готовили обед на костре и делали «городки» из мха. Берешь кусок высокого мха, втыкаешь в него веточки-листоки-цветочки, и получается произведение искусства!

Отправившись за очередным клочком мха, я порезала ногу лежавшим в нем куском разбитой бутылки. Шрам от этого пореза остался до сих пор, и — смешно сказать — я его очень люблю. Он постоянно напоминает мне о детстве, когда оно было счастливым и беззаботным. От вида крови я упала в обморок, но все же не так быстро, как моя тетя — та больше всего на свете боялась вида крови. Тем не менее, пока я из обморочного состояния перешла в крепкий сон, она умудрилась забинтовать мне ногу и доготовить обед. Проснувшись, я обнаружила, что наши таежники уже вернулись, и сказала маме: «Мам, а ты меня не наругаешь? Я ногу порезала». Как же смешно мне сейчас об этом думать! Но так по-хорошему смешно, даже забавно. Как нога зажила, не помню. Но тайгу любить меньше я не стала.

Лежу и думаю, неужели он не сдастся? Ведь несколько листков остаются на ветке и до зимы, а потом покрываются снегом. Вот и силач, вот и крепыш…

А в начальной школе я просто обожала конкурс поделок из натуральных материалов. Я всегда делала вазы из кабачков — резные, кружевные — и заполняла их сухоцветами. Наши поделки стояли в конце класса на шкафах, и мы часто во время урока поворачивались назад, чтобы лишний раз полюбоваться своими произведениями.

Заснула. Проснулась, и снова он!

Этой осенью в первый класс пошел мой младший брат. Я третьекурсница, а он первоклашка! Мой шалунишка превратился в элегантного семилетнего мужчину (и такое бывает). Теперь я иногда делаю с ним уроки, а он, правда неохотно, рассказывает о делах в школе. Конечно, непоседливость от него никуда не ушла — буквально сегодня его выгнали с занятия по шахматам. Да, мы с ним очень разные, хоть в моей школе и ждали, что к ним придет маленькая замена меня. Но двухгодичное отсутствие школьников в нашей семье окончилось.

Упал.