Антон Сихарулидзе: «Невозможно, чтобы в России не появились гении»

Российский фигурист, Олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира и Европы, глава Комитета Государственной Думы РФ по физической культуре и спорту и просто невероятно харизматичный человек.

О спорте в России.

Если посмотреть, что происходит сейчас со спортом в России, то можно сказать, что многие неолимпийские виды спорта стали намного популярнее среди молодых людей, чем олимпийские. Более того, соревнования по неолимпийским видам спорта провести намного проще из-за того, что там спонсоры стоят в очереди, особенно по экстремальным дисциплинам, а их колоссальное количество. Но в чем здесь основная проблема? У нас в принципе состояние в спорте оценивается по количеству золотых медалей, которые завоёвывают на Олимпийских играх. Мне кажется, это просто неправильно. Может быть, это один из критериев оценки состояния дел, но ни в коем случае не основной и не единственный. И поэтому у нас основное внимание прежде всего уделяется только Олимпийским видам спорта, а то, что молодой человек хочет, например, на скейтборде кататься ― почему нет? Более того, ему это интересно. Не хочет он, к примеру,  бежать сто метров, а хочет кататься на скейтборде. Ему говорят: «Ладно, подожди со скейтбордом, надо сто метров пробежать, потому что надо медали показать». И мне кажется, что это очень большая проблема, именно то, что у нас завелось ещё со времен СССР ― определение уровня развития спорта по числу золотых медалей. Медалей сейчас нет вообще ― это хорошо у нас или плохо? Но, помимо этого, мне думается, нужно вводить ещё и целый ряд других критериев и очень активно развивать те виды, которые как раз интересны молодым людям, которые реально просто этим горят, а таких видов спорта десятки. Это не то, что там один, два, три ― их десятки! Более того, если посмотреть по количеству людей, которые ими интересуются, только в реальные цифры если заглянуть, то зачастую там людей больше, чем когда занимаются «типа популярными» олимпийскими видами. Ведь получается, что мы действительно усилия прилагаем на завоевание медалей, берём и выращиваем 120 человек, которые становятся участниками Олимпийских игр. Это тоже замечательно, эти парни и девочки тоже необходимы, но я думаю, что мы не их должны выращивать, мы как раз должны создавать условия, чтобы все люди могли заниматься, и те 120 человек, может быть, из нас выйдут. Мы не растить должны, они сами вырастут, они выйдут сами. Более того, как показывает практика, этим 120 людям, которые выйдут, ничего специального не надо, они и так появятся, если мы все вместе будем заниматься тем, что нам нравится. Невозможно, чтобы в России не появились вот эти лидеры, эти гении. А как только мы берём и говорим: «Вот у нас 120 человек», мы их выращиваем, как цыплят, и потом они приезжают со словами: «У меня сегодня не такой день». И вместо первого он стал четвёртым, а мы плачем.



О болельщиках.

В целом по тому, как мы болеем за наших ребят, тоже, на мой взгляд, надо меняться. Что происходит сейчас? Проходят Олимпийские игры, Чемпионат мира. Пока турниры не начались, мы говорим: «Да у нас ребята вообще сейчас выйдут, всех разорвут». Только один проиграл ― «Да это дерьмо какое-то. Что он там делал на протяжении всех лет, мы его кормили, поили, чем он там занимался?». По-моему, у нас уже многим надо менять отношение, менять реакцию на победы и проигрыши. Что такое спорт в виде достижений? ― Это красивая большая картинка, и ничего более. Замечательно, например, что эти парни бьются, на арене в хоккей играют, понятное дело, что у нас очень сильная команда, я думаю, что с этим тоже никто не может спорить. Это гении, каждый гений. Но в определённый момент, просто вот в эту минуту они так сыграли. Больше того, после Чемпионата мира я разговаривал со своим другом, который уже закончил играть, но следит за хоккеем. Он говорит: «Сейчас в мире как минимум шесть команд, которые абсолютно одинаковы по силе». Получается, сыграл одну игру, например, в четвертьфинале, тем более, хоккей сейчас стал настолько быстрый, настолько, скажем так, совершенный, что проигрыш от выигрыша отличает случайный отскок шайбы, которая залетела в ворота, ― и всё, ты этой шайбой проиграл. И кто-то после этого выигрывает Чемпионат мира, а ты просто поехал домой». Но нельзя говорить, что команда была намного слабее и устраивать такую истерику: «Как же так, они не выиграли в хоккей?» Ну а как же так мы в пинг-понг не выигрываем?

Об окончании спортивной карьеры.

Это вообще очень ответственный момент в жизни каждого человека, который профессионально занимался спортом, ― момент, когда думается о том, что пора, и момент, когда это «пора» реально наступает. Между ними проходит ещё лет десять. Потому что, наверное, как и любому человеку тяжело закончить то, чем он занимался всю жизнь ― ведь многие занимаются своим делом с четырёх лет, например, как я ― и, конечно же, когда тебе исполняется 25-27 лет, вся грудь в орденах, но ты чувствуешь, что сейчас так молодые пацаны начнут гонять, что тебе уже некуда бежать. Но вроде какая-то мысль: «А вдруг не в этом году? А вдруг ещё можно протянуть?»

Очень важно, что происходило с человеком, который занимался профессиональным спортом на протяжении всей своей жизни. Заводили ли с ним разговор родители, например, о том: «Подожди, ну спорт спортом, а дальше что?» И в моей ситуации очень важную роль сыграли родители. Отец выгонял меня кататься: идёшь с рюкзаком, пацаны сидят возле дома, с девушками целуются, на гитаре играют, а я иду. Ну, в общем, ничего приятного не было (правда, потом один сел за нападение на инкассатора, и другой плохо кончил). Но он постоянно вёл со мной эти разговоры, он заставлял смотреть на себя намного шире, и я не замыкался на спорте. Более того, у меня никогда не было того, о чём говорят многие, когда пишут статьи в газетах, как они отрекались от всего ради спорта, не ели, не пили, но при этом результат выдавали. Я ел, пил и спал. На результат я как раз не рассчитывал особо, но как-то так складывалось.

О цели.

Я помню тот момент, у нас дома ещё был чёрно-белый телевизор, и шёл Чемпионат мира по фигурному катанию. Мне отец говорит: «Иди посмотри, ты же ходишь там кататься». Я говорю: «Да что я его смотреть буду?» А он говорит: «Иди, сядь ты посмотри». Ну, я смотрю на них, как на инопланетян, мне кажется, что это люди, которые специально где-то там выросли, но точно не у меня в Ленинграде. И вот они там за границей и что-то там катаются где-то, выигрывают, но я к ним точно никакого отношения не имею и иметь не буду. Ну, я так посмотрю и говорю: «Да ладно, пусть катаются».

Но при этом отец постоянно ― почему его влияние было таким огромным ― он из газеты «Советский спорт» вырезал какие-либо статьи, тогда потихоньку стали появляться такие статьи американских, например, атлетов, которые, конечно же, по американской традиции говорили о том, что они тренируются как минимум по 16 часов в сутки, едят варёное мясо с бобами, последний раз они дышали воздухом, когда родились, и так далее. Ну, в общем, всякую глупость они писали, и папа мне всё это подносил и говорил: «Вот видишь, люди тренируются сутками, вот видишь, цель поставили!» Я думаю: «Ну, неужели? Я больше трёх часов вообще не могу видеть этот лёд, да и вообще не знаю, как себя заставить, ничто там делать не хочется, у тебя там ничего не получается». Большую часть времени у тебя ничего не получается, и очень сложно себе сказать: «Слушай, ты знаешь, у тебя получится». С чего вдруг это получится, если сейчас не получается? Плюс рядом находится очень много ребят ― тех, что мы называем талантливыми, они очень быстро схватывают, и они начинают всё осваивать быстрее и быстрее. Ну, и ты там что-то падаешь, падаешь, падаешь, а они уж всё сделали. И я поэтому пару-тройку раз в месяц приходил к отцу и говорил: «Всё, пап, не пойду больше на каток, ребята в футбол пошли играть на стадион, я туда пойду». Ну, я пойду, футбольчик погоняю пару дней, звонит тренер ему: «Слушай, давай, что уж бросать-то там? Всё-таки занимался, приходит пускай». И так опять очередные разговоры на кухне: «Мужчина так не поступает, своих целей надо добиваться». А самое главное: я и не знал, каких целей. Потому что те, кто там, в телевизоре, они для меня были на другой планете. Ну а то, что я когда-то прыгать буду, как ребята, мне было неинтересно, потому что я знал, что уже точно прыгну.

И о средствах к её достижению.

Некоторые ребята ради своей цели стали фанатиками, они действительно жили такой жизнью: ели по часам, что-то ели, что-то они не ели. Я сидел спокойно в столовой, ел котлеты с макаронами, а они что-то себе варили, вываривали там. И, к сожалению, я думаю, такой сверхчуткий подход имеет и какие-то отрицательные стороны. Нельзя себя брать и зажимать в такие тиски, что ты уже вообще ничего не видишь, кроме какой-то одной точки, к которой ты идёшь. Более того, она-то от тебя отдаляется. Чем больше ты развиваешься, больше совершенствуешься, тем дальше она становится. И у многих из них очень нехорошо всё заканчивалось. Когда получалось, что они не побеждали, образовывалась очень большая, глубокая пропасть между реальной жизнью и их мечтами. Но при этом, конечно же, и мечтать надо, прицеливаться надо, но нужно очень разумно, очень грамотно к этому подходить, вдумчиво.